Суверенитет духа: о русском державном идеале

Суверенитет дорог любой стране, но для русской интеллектуально-политической традиции он особенно ценен. И кроме того, напрямую связан с определённым идеалом государственного устройства. Гость «АН» – доктор исторических наук Сергей ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВ, профессор факультета политологии МГУ, секретарь правления Союза писателей России.

– России, без сомнения, существует культ суверенитета. Так ведь?

– Дело вот в чём. Наша страна, в отличие от тех же европейских стран, формировалась в очень близком соседстве с недружественными народами, цивилизациями, которые постоянно стремились завоевать её. В Европе страны тоже воевали друг с другом, но это была в основном борьба внутри одной цивилизации, выяснение отношений на политическом уровне. Столкновение цивилизаций там произошло лишь в двух случаях: это арабское завоевание Испании и турецкое продвижение в Европу.

Русская цивилизация уже с середины X века – начиная с агрессии степняков-печенегов – и минимум до конца XVIII века испытывала постоянное давление с юга. С востока – монголы. С запада – натиск католической цивилизации, которая не считала возможным сосуществование с нашей, православной, рассматривала русских как схизматиков, подлежащих немедленному переделыванию в католиков. Очень сложной была судьба западнорусского населения (предки нынешних белорусов и украинцев. – Прим. «АН»), оказавшегося под властью Польши: с XVI века поляки преследовали этих людей за православие. А в XVIII веке вообще обсуждалась идея продать их туркам и заселить территории католиками-поляками, потому что ничего сделать с этими православными невозможно.

В результате этого постоянного давления – с запада, с востока и с юга – в сознании наших предков появилось и сохраняется у нас до сих пор серьёзнейшее отношение к собственной независимости. Монгольское нашествие, страшное, разорительное, было воспринято в XIII веке вообще как гибель Руси. С тех пор опасение, что Руси грозит погибель, постоянно присутствует в сознании русских. Этот национальный страх мобилизует нас на протяжении восьми столетий, побуждает нас к тому, чтобы не допустить аналогичного развития событий. Вот откуда такое – очень трепетное – восприятие. Чуткое и, я бы даже сказал, нервное отношение ко всякой попытке покуситься на независимость нашей страны.

– Слово «суверенитет» пришло к нам лишь в Новое время. Ранее это понятие выражалось у нас словом «самодержавие» («самодержавство»), которое впоследствии свелось к узкому значению: «неограниченная монархия». То есть первоначально слово «самодержавие» включало в себя и то и другое: суверенитет не мыслился без сильной единоначальной власти.

– Когда в конце XV столетия Русское государство становится независимым от Орды, тогда великого князя московского начинают называть «государь всея Руси», что означает «хозяин земли Русской», «хозяин государства». Причём слово «государство» происходит от слова «государь», не наоборот. Кроме того, вместо «государство» иногда говорили «самодержавство». Самодержец, то есть независимый правитель, – это символ независимости страны.

Само понятие «самодержец» восходит, как принято считать, к греческому «автократор» и возникает у нас в XII веке: впервые самодержцем назвали галицко-волынского князя Романа Мстиславича. Тогда это слово не означало никакого титула, оно было скорее характеристикой: речь шла о том, что Роман обладает абсолютной свободой действий на подвластной ему территории, то есть на юго-востоке Руси (на северо-востоке Руси правили владимирские князья). А в конце XV века, когда было сброшено монгольское иго, началась идеологическая подготовка к тому, чтобы правитель Русского государства обладал титулами «самодержец» и «царь». Титул самодержца принял Василий III, а титул царя – Иван IV Васильевич в 1547 году. То есть при Иване Васильевиче Русь стала царством.

Мы привыкли говорить, что Российская империя возникла в годы правления Петра I, но на самом деле это не так: понятие царства приравнивается к понятию империи – соответственно, наша империя родилась тогда, когда Иван Васильевич принял титул царя и когда многие государства постепенно признали право русского государя именоваться царём. Кстати, первыми за русским государем эту титулатуру признали англичане – в тот период наиболее близкие нам европейские партнёры, а дольше всего не признавали поляки. Но главное, титул признал константинопольский патриарх, а это было необходимо с сакральной точки зрения. Таким образом, Россия уже не просто являлась независимым государством – она оказалась приравнена к величайшим империям прошлого и настоящего.

– Вы отметили, что принятию русским государем титула «царь» предшествовала долгая идеологическая подготовка. В наше время обычно сначала принимается решение и затем идеологически обставляется, а в данном случае, выходит, сначала была идеология, система ценностей – и лишь затем последовало решение в соответствии с ней.

– Да, принятие царского титула было требованием времени и, более того, требованием подданных. На это не решился ни дед Ивана Васильевича, ни отец, решился только он сам, будучи тогда 16-летним, – возможно, юный возраст сыграл свою роль, поскольку в молодости мы более решительны.

Доказательство того, что московские князья имеют династическое право именоваться царями, заняло в русской духовно-политической мысли почти полвека – работа велась минимум с 1500 года. Это целый корпус текстов, среди которых стоит выделить «Сказания о князьях владимирских». А сама мечта о том, что московские великие князья станут царями, появляется уже в конце XIV века: впервые царём Русской земли стали называть Дмитрия Ивановича Донского (уже после его кончины). То есть уже тогда оформилась мечта о свободной Русской империи. Дмитрий Донской рассматривался как идеал, которому нужно подражать и добиться становления независимого царства.

Словом, царский титул был требованием предшествующих и настоящих поколений. И это не просто именование себя царём ради некоего статуса, нет, это принятие на себя обязанности по защите православной веры в мире. Поскольку Ромейская империя, или, как её сегодня чаще называют, Византия, тысячу лет являвшаяся центром мирового православия и его защитницей, погибла в 1453 году, то Россия стала в XV веке единственным в мире независимым православным государством. Все православные народы, кроме русских, оказались в иноземном и иноверном плену – и с конца XV века они все обращаются к России с просьбой об освобождении. Именно при Иване IV началась помощь православным патриархатам Востока, которые находились под османским господством, – материальная и политическая. И эта помощь продолжалась вплоть до начала XX века, пока не рухнула Российская империя.

– Понятие «самодержец» в некотором роде синонимично европейскому понятию «суверен», но лишь в некотором: слово «суверен» предполагает независимость правителя от внешних сил, а слово «самодержец» – ещё и независимость от внутренних посягателей на власть. Европейский монарх был лишь одним из аристократов и воспринимался ими как равный, а русский самодержец находился над аристократами, не позволял им довлеть над собой, так ведь?

– Да, и опирался при этом на земство. Равно как не позволял земству довлеть над собой и опирался на аристократию и служилое сословие. Самодержавие – это попытка создать систему сдержек интересов, непростой и хрупкий баланс (ещё и церковь в этом участвовала – со своим огромным весом в обществе). Самодержавный идеал представляет собой конструкцию, в которой – при сильной центральной власти – удовлетворены интересы всех политических игроков. Вот в чём была сила этой системы и вот почему, когда центральная власть рухнула, когда погибла династия Рюриковичей, – народ пошёл не только освобождать свою землю от иностранных завоевателей, но и восстанавливать политическое устройство России, естественное для него и наиболее благоприятное, наиболее целесообразное, – самодержавие. Это хорошо видно в документах Первого и особенно Второго ополчения.

– Либеральные авторы в последующие века недоумевали: как же так, у ополчения была прекрасная возможность создать республику, а оно зачем-то восстановило самодержавную монархию…

– Либеральные авторы этого не понимают, вот в чём беда. Нашему государству без сильной власти не выжить, девяностые годы показали наглядно, что без неё всё тут же разваливается. Гибнут не просто отдельные люди – гибнут миллионы людей. Подобное было и в Смуту – поэтому народ тогда возродил самодержавие, чтобы положить конец разрухе.

Союз народа и центральной власти даёт тот эффект, без которого наша страна-цивилизация не может полноценно существовать. Заметим, что самодержавие XVI–XVII веков – та политическая система, которую впоследствии сломают в ходе петровских преобразований, – было вовсе не таким, каким мы его себе представляем. Мы смотрим на него сквозь оптику так называемой опричнины: мол, оно своевольное, деспотическое. Нет, всё намного сложнее.

Русское самодержавие как политический строй, начиная с Ивана III, формировалось в тесном союзе с земским самоуправлением. Принцип сильной центральной власти успешно сочетался с принципом народовластия. Неслучайно в эти годы происходят земская реформа, губная реформа, начинают созываться Земские соборы – органы совета царя с землёй. На места были переданы права на сбор налогов, на управление территориями, на поимку и даже на казнь преступников. И в то же время главным источником власти государя считалась не народная воля, а божественная: царь воспринимался как Божий помазанник.

– Мой любимый вопрос: а возможно ли воплощение русского самодержавного идеала не при монархическом, а при республиканском строе?

– Нет, невозможно. Я не имею в виду, что наш президент или кто-то ещё должен взойти на престол, этого и быть не может: самодержавный идеал является идеалом православным, религиозным, а сегодня наш народ в массе своей не религиозен. Кстати, наше местное самоуправление тоже оставляет сегодня желать лучшего – таков итог XX века.

– В заключение разговора давайте вернёмся к началу – к проблематике суверенитета. Сегодня этот вопрос вновь стоит перед нами очень остро.

– СВО – следствие цивилизационного противостояния. Мы как бельмо на глазу, потому что не удаётся переделать нас на иной манер, чтобы мы служили не Богу, а сатане. В 2019 году Байден откровенно заявил: Штаты исповедуют совершенно другие ценности, нежели Россия, – и будут отстаивать их. Война идёт прежде всего не за территории, не за богатство, а за ценности, за смыслы. За смыслы бытия человека, народа, государства. А суверенитет – средство охранения этих смыслов.

Многие думают, что всадник на русском гербе – это Георгий Победоносец. Однако в статуте, где описан герб, о Георгии ничего не говорится, потому что главный создатель символики Российской Федерации Г.В. Вилинбахов прекрасно знает: это не Георгий. В действительности это правитель, государь, который ведёт борьбу со змием – мировым злом. Такую роль взял на себя Иван III Великий – и передал её нам через века.

Источник: argumenti.ru